Небольшое вступление

Рассказу этому уже немало лет. Главный автор рассказа — русский охотничий спаниель Тим, черномраморный, ВПКОС 4162/98, от Роя, ВПКОС 3950/96 и Леды ПРКОС БШ — 332с. II куропатка — 1, III утка — 2, I утка — 1; 1 Малый серебряный жетон, 1 Большой серебряный жетон, 1 Большая серебряная медаль, 6 Малых золотых медалей (это за короткий период, пока не забросили все это) – знал много таких историй, но уже не расскажет их. Прожив долгую и добрую, хотя и не очень счастливую, жизнь, он навсегда ушел на охоту, на пригорок над поймой, в которой так много и весело ловил птиц.

Сайта, на котором рассказ был опубликован, тоже уже нет (он сперва превратился в неприятно — дискуссионный, а потом и вовсе скончался, оставив в интернете только тень). Мне кажется, что эти небольшие записки могут быть полезны начинающим охотникам, или даже тем сравнительно опытным, кто хотел бы немного расширить круг своих охотничьих интересов — поэтому пробую их «реанимировать». Я только немного переделал и дополнил изначальный текст, с учетом опыта, произошедших изменений, а также обсуждений «первой редакции» и комментариев к ним.

Мои небольшие наблюдения по охоте со спаниелем на гаршнепа

Особенно Тиму (ВПКОС 3914/91),
а также другим спаниелям, болотным старателям и бойцам,
научившим меня всему тому, что я знаю про птиц, посвящается.

Взяться за перо, т. е. за клавиатуру, меня когда- то побудило крайнее раздражение. Уже и закоренелым оптимистам заметно очевидное — огромные изменения в окружающем нас мире. Неизменным остается только одно – как правило, краткие и однообразные описания охоты на гаршнепа, в лучшем случае перепечатка старых изданий, как правило, «Записок ружейного охотника…» и второго тома «Настольной книги охотника-спортсмена».

Итак, о чем бы я хотел Вам, по возможности убедительно, далее рассказать:

1. Когда- то я писал: «В отличие от, скажем, дупеля либо тетерева, по распространенности гаршнеп если и стал малочисленнее, то не так радикально. Первый вывод из этого: надо сохранить то, что имеем». Положение с охраной и воспроизводством охотничьих ресурсов вне темы данного рассказа, да и хорошо известно любому охотнику. Упомяну только влияние изменений климата и неорганизованной хозяйственной деятельности: насколько могу судить, имеет место массовое падение уровня вод (например, Тимошина пойма ранее в половодье заливалась на ширину в несколько километров; но уже скоро лет двадцать как река и из берегов обычно не выходит). Озера становятся болотами; болота — «мокрыми, или потными» местами; ну, а те превращаются в просто заросшие сорняками низинки. И, если эти процессы сильно сокращают места, пригодные для обитания водоплавающих, а также бекасов, то невеличке — гаршнепу места пока достаточно. Пока…
2. В силу своего характера гаршнеп оказался устойчив к современным методам охоты — стрельбе из-под фар джипа, со снегохода, с вертолета и т. п.— второй вывод из этого — если Вы не охотитесь с подружейной собакой, либо не планируете такую охоту начинать — гаршнеп не про Вас. (Тут все по- прежнему).
3. Из-за изменения сроков охоты, а также потому, что места обитания особенно дупеля и бекаса с гаршнепом очень существенно различаются, гаршнеп стал не вспомогательным охотничьим видом, приятным поздним дополнением в конце сезона, а самостоятельным и очень важным объектом охоты с подружейными собаками — третий вывод: не бойтесь холодов, не обходите «лысые» места, не торопите собаку (но об этом — позже подробнее).
4. И, главное — гаршнеп — скрытная, таинственная, совершенно недоступная человеку; доступная только острому чутью собаки (и то далеко не всякой) замечательная птица. Отсюда четвертый и главный вывод, совершенно не украшающий охотников и орнитологов — никто не знает о гаршнепе всего; очень мало кто знает о гаршнепе много. Меньше верьте написанному где бы то ни было, больше — своей верной собаке и холодной глубокой осени. В самых, казалось бы, пустых угодьях, в награду Вам взметнется над почти уже белой от заморозков болотной растительностью, а часто и над снегом птичка-невеличка, прекраснее которой Вы не видели!

Места обитания гаршнепа и бекаса совершенно различны, и вместе с тем абсолютно одинаковы. Никакого противоречия здесь нет — большую часть своего пребывания у нас бекасы действительно проводят посреди заросшего осокой кочкарника, там они и собираются к отлету. Именно там охота на него наиболее добычлива и считается классической. Но вот беда — сроки открытия охоты ныне таковы, что птиц там можно находить недели две, ну может, дней двадцать. (При этом по моим наблюдениям дупель, к примеру, на местах своего обитания — совсем иных, кстати — за лет тридцать задержался до начала сезона вообще всего лишь дважды… Вдобавок лично я начало сезона разлюбил — пока тепло и относительно сухо, в угодьях бродят толпы стрелков и просто праздной публики — как сказано у Хемингуэя, «они портят все удовольствие». Также, боясь за собаку, приходится считаться с невероятно размножившимися клещами, коих, конечно, чем глубже в осень, тем меньше.) Затем остатки местного бекаса и основная часть пролетного полностью перекочевывают на топкие места и на окрайки озер и болот, в существенно меньшем, правда, количестве. (Связано это, несомненно, с кормовой базой). Но там же встречается и гаршнеп! И охотиться там, вполне успешно, можно уже более полутора месяцев, до ноября. Гаршнепы появляются не позднее 15–20 сентября и бывают до сплошного льда и промерзания берегов, гораздо дольше бекасов. Состав добытой дичи в сезон, когда был написан рассказ, например — 31 бекас и 42 гаршнепа, хорошо попадались погоныши, и, сначала, коростели — но на коростелей специально мы не охотились, хотя было взято с десяток птиц. Если бы не конец отпуска, результат был бы еще нагляднее. Вот и решайте сами, кто главная, основная дичь для охоты с подружейной собакой.
Какая же собака наиболее подходит для охоты на гаршнепа? Вообще я полагаю, что у пород охотничьих собак не бывает недостатков, бывают только различные свойства; на любителя и по обстоятельствам. Опять-таки не приходилось слышать, чтобы кого-то обязывали держать ту или иную породу; вот и я свой выбор давно сделал, и никогда о нем не жалел. Но за последнее время я столько прочел нелепостей и даже откровенных гадостей о русских охотничьих спаниелях, что не удержусь бросить камень в ответ. Ведь строчат уже полный бред — о том, чего явно не знают и совсем не любят — что спаниель быстро устает (Ха!), что ему трудно работать на большой воде (А что ему там делать?), что короткие лапы делают его «малопроходимым» (Да растопырив свои перепончатые с очесами лапы, легкий спаниель чуть ножки замочит там, где охотник тяжело вязнет по колено), и уже есть умники, пытающиеся доказывать совсем вредоносность «беспородного диванного любимца дам». Ранее основными оппонентами спаниелистов были любители легавых. Конечно, легавую со спаниелем не сравнить. И кургузый он, и уши висят длинные, и хвост короткий. То ли дело легавая! Легким, изящным правильным челноком обыщет она широкие участки, найдет дупеля, встанет на стойку – подходи да стреляй! Да вот широкие участки, пригодные для обитания дупеля (те самые «ровные, не мокрые, а как бы потные»), даже и бекасиные широкие кочкарники большей частью давно уже осушены, застроены и т. д. В угодьях теперь по местности и по срокам охоты часто и спаниелю не всегда удается показать свой челночок, где тут развернуться на 100–150 метров легавой… Вот найдешь в поле стаю куропаток в полста голов — легавая встала – выстрелил — по следующей птице встала — красота! А спаниель одну птицу поднимет, вторую тут же причует — поднимет, там следующую, вот уже всех разом и разогнал. Да вот охота по куропаткам сколько лет не открывается, и откроется ли в этой жизни… Да еще в угодьях попадаются чаще смирно сидящих тетеревов да дупелей все больше всякие бегуны да плывуны вероломные — утки да коростели, погоныши да курочки-крошки, так можно всю натаску испортить — а спаниелю такие пройдохи как раз по душе! Кроме того, при классической охоте на дупеля и бекаса подача дичи — чаще всего прихоть. Условия охот на гаршнепа же часто таковы, что поднятая птица ловко уходит под ветер, на воду. Достать ее из холодной воды без надежно аппортирующей собаки обычно невозможно — а это, как известно, «коронный номер» спаниеля. И это мы сравнивали со спаниелем квалифицированную легавую — т. е. собаку, при встрече с дичью делающую стойку, а не подымающую все и вся на крыло безо всяких стоек и потяжек, не сообразуя дистанции до стрелка; производящую слишком много шума большую псину (я сильно подозреваю, что причина былой неприязни легашатников к спаниелю именно в стойке, точнее, в том, что мало какая нынешняя легавая может ее продемонстрировать).
Еще почему- то спаниелю стало «доставаться» даже за его невеликий размер, так сказать, «портативность» (ума не приложу, ну что в этом плохого?) А ведь, в любом случае, из-за вида своего и размера спаниель реже вызывает недобрую реакцию окружающих, озлобленных ныне на всех и вся, а на собак особенно.
Я не люблю «новояз», все эти нелепые «оптимизация», «монетизация», «импортозамещене», и прочие обороты речи, в которых букв гораздо больше, чем смысла, да еще и смысл обратный написанию. Однако есть одно понятие, с которым не поспоришь — «атомизация общества», предельная разобщенность. Успехи тут властителей дум — неоспоримы. Жизнь сегодня — война каждого против всех; и ожесточенность этой войны ограничена чисто материальным пределом (пока еще невозможно натравить человека на самого себя, а то в порядке вещей был бы прохожий, правой рукой отрывающий себе ухо, а левую злобно рвущий зубами, при этом на ходу норовящий лягнуть себя в мошонку). Противостояние легавых РОСу (хоть чем- то логически объяснимое) уходит в прошлое; ныне с этой ушастой нечистью беспощадную священную войну ведут «спрингеристы». Казалось бы — «найдите два отличия» и что делить; зато масса общих интересов… В любом случае, ну какое дело владельцу спрингера до русского спаниеля? Сколько- то логичными выглядят, разве что, традиционная для Отечества нелюбовь ко всему отечественному (прошу прощения за невольный каламбур), и пресловутое преклонение перед Западом да отсутствие пророков; но, все же, для имеющегося накала страстей причина слабовата. Тут что- то иррациональное, архетип какой- то, право слово…

Идея завести спаниеля возникла у меня просто. Когда-то, переходя с болота на болото осенней охотой на уток, довелось повстречать кучу довольно крупных птиц. Красавцы собрались на скошенном в валки, но из-за дождей проросшем и брошенном овсе. Одна птица была немедленно застрелена, а еще две — две с половиной сотни отлетели метров на сто, в небольшую посадку, где и исчезли. Многократное прочесывание местности результатов не дало. Опытный охотник, к которому в гости мы приехали, объяснил, что взятая птица — жирный осенний вальдшнеп, на высыпку которых мы с товарищем и угодили. Остальная компания никуда не делась, так и сидела в посадке, куда слетела у нас на глазах, просто была не так глупа, чтобы порхать под выстрелы охотничков. «Их только собака найдет и взлететь заставит». Далее, совсем скоро, зима, безнадежная по неопытности борьба с насмешниками-зайцами, и чтение моей охотничьей библии — «Настольной книги охотника-спортсмена». (Лучшая ее часть — волшебные фотоиллюстрации. Я нередко всматриваюсь в удивительные лица, глаза охотников былых времен, в их чудесных собак. Одолевает тоска, что от нас, от нашей молодости такого не останется. Только бесконечные и бесплодные газетно — журнальные споры о способах охоты на слонов и приватизациях охотугодий. А теперь еще интернетные пререкания, у кого в руках собака толще). Тогда, когда писалась книга, модной породой был спаниель, русский охотничий спаниель.

За дело с молодым спаниелем, Тимом, мы взялись основательно. Взяли в охотинспекции бумагу на досрочную охоту, обследовали ягодники и опушки, часто находили копки, на ветках видели старых косачей. То тут, то там попадались одиночные вальдшнепы. Однако первый сезон, сезон остервенелой охоты по боровой дичи, не задался.

Для болотных птиц это стало катастрофой.

Тим был натаскан строго по старым методикам, в основном по дупелю (кстати, бессмысленные хлопоты, как я сейчас считаю — бекас доступнее и ничуть не хуже). На болоте он был как дома, так и втянул меня в охоту по «мелочи». На одной из охот походя вывернул из объеденной скотом травы малыша-бекаса, то ли больного, то ли недоросля. Подстреленную птицу без интереса ткнул носом и двинулся дальше, в поиск — подачу сделал только после строгого окрика. Бекасик что-то смутно напоминал, особенно странный металлический отлив оперения. Ну конечно! Металлический отлив!

Дома я торопливо перелистал свои книги. Несомненно, гаршнеп! Спаниель с теперь уже с нескрываемым интересом наблюдал за моими восторгами, и на следующий день шутя выставил на крыло с десяток гаршнепов.

Что касается натаски собаки по гаршнепу — спаниель, обученный работе по бекасу, рано или поздно столкнется в угодьях с новой для себя птицей, похожей на бекаса, но все-таки другой. Ее запах, сила такого запаха, тип набродов и особенно поведение под собакой не похожи ни на одну другую. Все наставления по натаске обязательно рекомендуют собаку, вынюхивающую что-то на пустом месте, послать командой вперед — для развития энергичного поиска и из опасения вырастить «копуна». Это верно на натаске, на охоте летом или ранней осенью, но во второй половине сентября не торопите собаку (особенно опытную) — возможно, это гаршнеп. Если птица найдена, всячески покажите свой интерес. Точно заметьте место, где села перемещенная птица, но по началу не спешите, выждите минут десять, чтобы гаршнеп дал хоть небольшой наброд (далеко он не уходит) — запах от такой маленькой птицы все-таки слаб. След гаршнепа короток и остывает быстро, поэтому «ковыряния» на старых набродах — редкость и для молодой собаки. Кстати, спаниель быстро понимает, что его высокий напарник — человек обычно хорошо видит, где села перемещенная птица, и охотно «называется». Быстро он разбирается и с привычкой гаршнепа крепко сидеть — если, работая по бекасу, либо вальдшнепу, собака держится от охотника на удалении, справедливо полагая, что такого шума и топота дичь не выдержит, то гаршнепа собака ищет много тщательнее, проходя при необходимости вплотную у ног. Соблазн гнать птицу, конечно, в случае с гаршнепом нестерпимо велик, но, во-первых, по топкой грязи не разбегаешься; во-вторых, как я уже говорил, часто гаршнеп уходит «на воду»; и, в-третьих, гаршнеп появляется не в начале сезона, есть время поработать с собакой не на натаске, а практически и немного «утолить ее охотничий голод». (Учитывая, что гаршнеп — птица второй половины сезона, температура воды и воздуха обычно низка. Не забудьте попонку, составьте специальный рацион, хорошо и часто кормите своего помощника; строго следите — никаких сквозняков!). Вот, в общем-то, и вся премудрость.

Любое бытописание гаршнепа обязательно сопровождается описанием его полета. Повторять, подтверждать либо опровергать все это не стану. Соглашусь в том, что нет большего мастера использовать ветер, чем гаршнеп. Так, не раз птица спасалась тем, что либо кидалась по ветру и мгновенно исчезала вдалеке, либо зависала (против ветра) возле собаки, не давая выстрелить. Воздержусь подтвердить, «что при отсутствии ветра стрелять гаршнепа легко». Возможно, это так, но за тридцать лет охоты проверить это я толком не сумел. Глубокой осенью, а часто и просто осенью, обычно ветер в пойме у нас ревет так, что даже разговаривать трудно. Кроме того, при затишье и сам гаршнеп встречается, по моим наблюдениям, существенно реже; думаю, он меньше устает на лету и ему жаль терять такое идеальное для перелета время.

Все, конечно, много слышали о необычайных способностях гаршнепа к маскировке. Не будьте строги к людям, вынужденным описывать неописуемое (в том числе и ко мне). Сам я полагаю, что гаршнеп не маскируется, а просто исчезает и появляется, когда захочет (или когда этого захочет Ваша собака). Мы находили гаршнепов везде — среди объеденной скотом под корень травы; на расковырянной копытами почве; на жидкой грязи, чуть покрытой водой — прямо на глазах из ничего возникал, сгущался, материализовывался гаршнеп и кидался в свой замечательный полет. Однажды Тим вдруг резко развернулся, сделал злое лицо и перешел на подводку, стараясь поднять на крыло… меня! Гаршнеп сидел прямо под ногами, обопри я приклад ружья о землю, я мог бы задавить птицу! Участок местности был — ровный засохший ил, горелую спичку любой бы увидел там с четырех шагов, но гаршнеп стал виден только при взлете. Добавлю вот что — возьмите бекаса: он токует, взлетают «шумовые» птицы, летом попадаются птенцы — желторотики, на голой почве видны «проколы» от клювов, осенью и весной пролетают маленькие стайки птиц, не редкость вообще птица, летящая по своим делам. Но, проведя на болотах немаленькую часть жизни, я ни разу не замечал никаких признаков жизнедеятельности гаршнепа, кроме его подъема на крыло собакой — и то специально обученной, знакомой с птицей и небесталанной — птица невелика, и причуять ее трудно, особенно когда уже холодно, требуется очень острое чутье. Поэтому я с большой иронией отношусь ко всяческим занесениям гаршнепа в списки и разряды — то его объявляют крайне редким и собираются специально охранять (только вот где и от кого), то еще как- то учитывают и регламентируют. Я сам как раз считаю гаршнепа очень ценной и нуждающейся в охране птицей, но полагаю, что таковая охрана сводится, во-первых, к сбережению птиц на зимовках, во-вторых — на местах гнездования, и, в-третьих, к сбережению мест обитания болотной дичи вообще. Охоты на эту птицу у нас в стране почти не существует (почему — я писал вначале), и ограничивать ее — просто глупость.

В охотничьей литературе имеет место некая навязчивость в описании малости гаршнепа; не избежать ее и мне. Однако полагаю (точнее, абсолютно убежден), что ценность любой дичи — не в чистом выходе мяса, пера, пуха и прочего кожевенного сырья, а в первую очередь в ее охотничьих качествах. В возможности в любой выходной, а то и просто вечером добраться до ближайшего болотца, где нынешние строгие правила разрешают расчехлить ружье; пройти дорогами знакомыми и новыми; пустить в поиск собаку; полюбоваться ее работой; непременно иметь встречи с птицей и вернуться с добычей. Размер при таком подходе к делу совсем не имеет значения…

Одно из приятнейших качеств гаршнепа — это свойство его оперения: нет ни одного вида дичи, которого было бы так легко ощипать. Перо просто течет под пальцами, оставляя чистую, гладкую как яйцо тушку без надрывов кожи (так частых у бекаса), только на шейке — несколько косиц, то ли перышек, то ли волосков. Но все-таки я стараюсь не привозить больше пяти птиц за один раз (бывает всяко, судьбу не обманешь, случалось привозить и за десяток), однако при хорошей охоте я просто раньше поворачиваю домой. Расчет простой — выбрать колючки из собаки, осмотреть, нет ли клещей, просушить одежду и сапоги, почистить дробовик, собраться на завтра, принять душ — времени ощипать и пять птиц маловато (и жадничать нехорошо). Можно заморозить птицу и в пере, но все кулики обрабатываются тем лучше, чем раньше, так как перо их легко засаливается и сваливается, а тоненькая шкурка рвется. Птиц я обычно опаливаю на спиртовом пламени — клок ваты или бумаги поливается спиртом, поджигается. Пламя без копоти и запаха, очень подходящей температуры — легко слизывает остатки оперения, не сильно плавя жир. Маленькая тушка (маленькая зрительно — гаршнеп очень мясист и три-четыре птицы — вполне приличная порция) легко морозится, и за сезон собирается не одна сковорода приятнейшего деликатеса. О кулинарных свойствах гаршнепа также написано достаточно. Сам я обычно просто слегка солю их и жарю. Действительно желательно готовить всю красную дичь непотрошеной (едят ее все равно «снаружи», мясистую грудку и немного — ножки), но в угоду гостям, для которых такое блюдо и без того редкость, добычу я потрошу. Чтобы блюдо не казалось суховатым, перед жаркой положите внутрь каждой тушки маленький, с кончик мизинца, кусочек масла. На любителя — можно немного поперчить.

В статьях, посвященных охоте, принято давать советы по применяемому оружию и боеприпасам. Попробую и я. Постараюсь избегать далеко вступать на скользкую стезю практической баллистики дробового выстрела, о которой все сказал еще Аксаков: «Ни один оружейник не возьмется сделать двух стволин одинакового боя…» Все старые издания воспевают легкое ружье двадцатого калибра со стволами «цилиндр». (Пишу без иронии). Наверняка он был хорош, вдобавок при дымном порохе. Однако даже сейчас, не говоря уже о былых временах, достать и обслуживать такое ружье (т. е. применять соответствующие боеприпасы) сложно. Скажу о том, что хорошо знаю — о калибре 12/70 с сильными дульными сужениями. Конечно, за неимением гербовой пишут на простой, но использовать спортивные патроны (с легким снарядом), я настоятельно не советую; только охотничьи — с 35–33 граммовым снарядом. Использовать дробь крупнее 9 номера также не стоит, 10 номер, конечно, идеален. Но главное — выстрел должен быть очень быстрым — метров с двадцати — и точным. Дело в том, что очень скоро Вы познакомитесь с неприятным явлением, называемым обычно «обнос» — когда при выстреле над гладкой водой или над растениями хорошо заметен удар дроби, точно посередине которого безвредно пролетает небольшая птица, часто лавируя крыльями между фонтанчиками воды или струйками пыли из семян камыша. На первый взгляд, это невероятно, но на самом деле все просто — птица остается между дробинами. Использование патронов с рассеивателями разных видов оставило у меня противоречивое впечатление; впрочем, скорее положительное. Единственное — часто пишут, что цель применения пыжей — рассекателей и прочего — увеличение диаметра дробовой осыпи. Это так, но при этом не следует забывать и о ее равномерности. Для нашего случая — охоты на мелких птиц на открытых пространствах — предпочтительнее патрон, осыпь которого при том же диаметре просто станет равномернее. Все дробовики «стандартной», так сказать, комплектации дают при стрельбе даже очень мелкой дробью обычно неплохую осыпь — умеренно широкую с равномерным сгущением к центру (это не мешает проверить выстрелом — другим по листу картона, полученная информация быстро покроет затраты). Но то, что хорошо для зайца или кряквы, для гаршнепа плоховато. Участок осыпи, где птица будет гарантированно поражена — где ее силуэт обязательно закроет хотя бы одну-две дробинки — и так невелик, при этом быстро уменьшается с увеличением дистанции. Так что, с одной стороны, на оптимальном расстоянии метров в 25–35 хороший стрелок надежно накроет осыпью птицу, но вот попадет ли при этом в нее хоть одна дробинка — вопрос. С другой стороны, в 15, максимум в 20 метрах точный выстрел будет результативным наверняка, да вот убойный круг будет диаметром существенно менее полуметра. Следует еще иметь в виду, что при скоростях полета гаршнепа, а тем более бекаса говорить о метрах дистанции — это подразумевать молниеносную реакцию стрелка, его хорошую физическую форму и отличную общую подготовку. Кроме того, при выстреле под углом к направлению полета птицы она может пролететь сквозь сноп дроби очень приличной плотности — как разъезжаются через одну и ту же точку, но в разное время, автомобили на перекрестке. Резкость боя — вещь всегда желательная, но при охоте на мелких птиц несколько условная. (Мне приходилось добывать птиц, на теле которых прострелов вовсе не было, только следы от ударов дробинок). Об этом Вы подробнее прочтете в специализированных наставлениях по стендовой и практической стрельбе дробью; их (очень хороших) немало; добавлю только свое мнение: дробовик — оружие особое. Стрельба из него — это то же, что и игра на скрипке: нужны только талант, опыт, подходящий исполнителю инструмент — и вдохновение!

Прошлое прошло. В страшном пламени пироплазмоза сгорел несгибаемый Тим. Умер несчастливый сынок его Рой. Прилег на Тимошиной горке отдохнуть, состарившись, добрый трехцветный Дэн. Тимоша, Тимова душа, Тимкин внук, тоже много лет как ушел. Я понимаю, что это невозможно, этого не может быть- но, поднимая глаза, мне кажется, что там, вдали, на горке, у разросшегося перед могильными камнями за десятилетия небольшого островка — дубравы я вижу одиноко сидящих спаниелей, как сидели они когда- то, после бесчисленных охот, нахохлившиеся, почему- то похожие на маленьких старичков. Сидят, и любуются на птиц, на пойму, на охотников и их собак. Сидят, ждут нас, но куда- то прячутся, когда мы приходим проведать их… Когда выходим мы в оскудевшие угодья (хотя нам хватает. Ведь и ноги не те, и азарт) по- прежнему гаршнепы, бекасы и пастушковые выручают нас. Болотные птицы, красная дичь — живите долго, летите проворно!