Андрей Паршев
Ирина Русина
Русский охотничий спаниель – единственная национальная порода подружейных собак — в этом году отмечает своё 60-летие. В 1951 году был утвержден породный стандарт, который с небольшими изменениями действует до сих пор. С нами вместе охотятся и живут симпатичные ушастые собачки, не похожие на других спаниелей, ни на кокеров, ни на редких у нас спрингеров. РОСы крупнее первых и мельче вторых, и вообще с первого взгляда отличия хорошо видны. Как же появилась эта порода?В последние годы вышли новые книги и публикации, в нашу жизнь вошёл Интернет. В Сеть выложены родословные и каталоги английских собачьих выставок вплоть до 19-го века. И сейчас мы ближе подходим к разгадке некоторых тайн, которыми полна история нашей породы. А она, история, интересна не только сама по себе. Зная её, мы лучше поймём, чем руководствовались создатели этой уникальной породы, как и почему возникла идея вести собственную, отличную от других, наиболее приспособленной для наших условий породу подружейных собак. Было ли формирование породы стихийным или целенаправленным?Да, есть мнение, что русский спаниель сформировался после войны, в 50-е годы, стихийно, из разнотипных импортированных экземпляров, механическим смешением кокеров и спрингеров. И оно довольно распространено, хотя никак не обосновывается, и более того – оно совсем неверно. Достаточно открыть первый том Всесоюзной родословно-племенной книги охотничьих собак, и мы увидим на приведенных там фотографиях спаниелей, рожденных в середине 30-х годов, совершенно неотличимых от современного РОСа. Выдающийся советский кинолог А. П. Мазовер писал: «Спаривание коккер-спаниелей, привезенных из-за границы, с собаками старого типа, сохранившимися в СССР в чистоте еще с дореволюционного времени, а также направленные отбор и подбор по продуктивности, способствовали образованию несколько отличного типа. Собаки этого типа обладают более крепкой конституцией, меньшей декоративностью, имеют менее длинные уши, более грубую, с меньшей оброслостью шерсть. Собаки наиболее пригодны для охоты в наших условиях. По этому типу и утвержден советский стандарт этой породы».Понятно, что «тип» сформировался до появления стандарта, и, очевидно, не после войны (стандарт был подготовлен в 1949, а утвержден, по нашей доброй традиции, только через 2 года). Начало же формирования относится, действительно, к дореволюционному периоду.Хотя название «спаниель» означает «испанец», следов спаниелей в Испании пока не найдено, и родиной этой группы пород является Англия. Английские короли Карл I и Карл II (17-й век) были большими любителями спаниелей и способствовали их распространению в стране.Примерно с этого времени английские спаниели эпизодически попадали в Россию, но название пришло позже самих собак; у нас их обычно звали «шарло» или «шарлотками» — по французской форме имени Карл, или «собачками испанской породы», как определил Тургенев героиню своего рассказа Му-му. Даже Л. П. Сабанеев, признанный авторитет охотничьей литературы, в статье 1878 года пишет о спаниелях буквально так: «три породы малорослых сеттеров – коккеров, спрингеров и клумберов, которых у нас вовсе нет», хотя он же упоминает и об использовании «шарлоток» на охоте, «к которой они весьма склонны». В конце 19-го века спаниели появились у нас и под своим настоящим названием. Дореволюционных спаниелей зачастую считают декоративными, поскольку ниша подружейных собак в то время была заполнена легавыми, которые в старой России буквально процветали. Но на самом деле все было совсем не так.Впервые спаниели в России появились в охотничьих хозяйствах, принадлежавших царской фамилии. Первым их владельцем был Великий князь Николай Николаевич Младший, дядя последнего российского царя Николая II, военный и государственный деятель. Он был также организатором охотничьего хозяйства, главой охотничьих обществ и владельцем знаменитой Першинской охоты, которая прославилась гончими и борзыми. Николай Николаевич серьёзно занимался акклиматизацией различных видов охотничьей дичи, ему принадлежал Знаменский фазанник (царская резиденция Петергоф), где, по примеру аристократических охот Западной Европы, проводились охоты на фазанов. Собственно, для этих именно охот, как писал Л. П. Сабанеев, и использовались тогда спаниели по всей Европе.В 1885 году на выставке в Петербурге Николай Николаевич демонстрировал черного кокер-спаниеля Даша. Вероятно, он был приобретен у кого-то из английских заводчиков, Бурдефа (Burdett) или Болтона (Boulton). Точнее сказать трудно, поскольку родословные спаниелей Великого князя не сохранились, а кличка «Даш» (Dush) была очень распространена в то время, поскольку так звали любимого спаниеля английской королевы Виктории. В 1888 году Николай Николаевич выставил уже стайку спаниелей (на английских выставках была и такая категория – стайка («team») из 3 спаниелей). В том же, 1888 году была издана небольшим тиражом брошюра французского автора Э. Беллькруа «Охота со спаниелями» (переводчик скрыл своё имя под псевдонимом), в которой говорилось о разнообразном применении спаниелей, одиночных и в группе.Начиная с момента появления у нас, спаниели оказались пригодны для охоты не только в охотничьих парках-фазанниках. В журнале «Природа и охота» Сабанеева публиковались заметки об опыте охоты с ними в начале 90-х известного заводчика пойнтеров Э. Новицкого. Приобретенные им первоначально, видимо, в качестве ретриверов, новые для нас спаниели оказались удобны для самостоятельной охоты на уток, полевую и болотную дичь, особенно коростеля, на вальдшнепа, а в Южной России – на дикого фазана. Спаниели того времени отдавали голос при подъеме дичи, особенно в зарослях, обладали не очень быстрым поиском, хорошей подачей и отличной работой на воде. Затем спаниели были приобретены высшими чинами Императорской охоты – Ловчим его величества В. Р. Дицем и заведующим Императорской охоты Светлейшим князем Л. Б. Голицыным. Спаниели Дица «Рендольф» (демонстрировался в 1894 году) и «Ирен» являются старейшими задокументированными предками современных русских спаниелей.

 

 

 

 

Царская охота на фазанов со спаниелем («Отчет Императорской охоты за 1911 год», худ.Френц)Завозились спаниели почти исключительно из Англии, хотя они уже разводились и в континентальной Европе. В каталогах выставок Английского кеннель клуба вплоть до начала 20-го века фигурировали следующие породы: «клумберы» (кламберы, клюмберы) – крупные желто-пегие собаки с тихим поиском, выведенные с прилитием кровей сен-бернаров; «суссексы» (коричневые спаниели); «кокеры» – единственная порода, на которую накладывались ограничения по размеру, их вес не должен был превышать 25 фунтов (11 кг 300 г); и самые многочисленные – просто «спаниели». По описанию известного заводчика того времени Фарроу, это были крупные спаниели разнообразных окрасов, фигурируют они также под названиями «фильд-спаниели» (в смысле «полевые, охотничьи спаниели»), или даже «английские спаниели». В то время эти названия были синонимами. Собственно, это были все спаниели весом более 25 фунтов (11,3 кг), не являвшиеся суссексами или клумберами.  «Спаниели» 19-го века впоследствии не исчезли, а вошли в составы новых пород – черных фильд-спаниелей, английских и уэлшских спрингер-спаниелей, которые появились на английских выставках и фильд-трайлсах позднее. Очевидно, попавшие в Россию «спаниели» вошли и в генофонд русского охотничьего спаниеля.Все вышеперечисленные породы не совсем точно соответствуют современным, хотя бы и одноименным; в течение 20-го века все породы очень сильно менялись в соответствии с меняющимися вкусами. В основном принятие стандартов на различные породы спаниелей началось в Англии только в 20-м веке. Поэтому мы называем собак более раннего времени кокерами или суссексами лишь условно – когда они ввозились в Россию, эти породы ещё не были стандартизованы даже в стране-оригинаторе.На российских выставках собак начала 20-го века, кроме кокеров, клумберов и спрингеров, сохранялась поэтому и порода просто спаниелей – кстати, самая многочисленная. На фотографиях и изображениях того времени это в основном рыже-пегие, довольно крупные собаки.А к началу 20-го века спаниелей в России было уже много – их массовый завоз в Петербург и Москву, в основном из Англии, отмечается Л. Сабанеевым уже применительно к 90-м годам 19-го века. Спаниелей начали разводить и у нас – на выставках появился раздел для «спаниелей, рожденных в России». Организационно тогдашние спаниелисты примыкали к РОЛФИТ – российскому обществу любителей фокстерьеров и такс, президентом которого был тот же светлейший князь Л. Б. Голицын. Спаниели участвовали в выставках этого общества.

 

 

Е.И.в. Николай II со спаниелем Джоем – ок.1914 г.Принадлежали они в основном аристократическим охотникам, начиная с семьи самого царя, на ежегодных выставках в Петербурге (в основном) и Москве экспонировалось несколько десятков спаниелей. К этому времени относится и рост количества охотничьих парков-фазанников, которых было особенно много вокруг Петербурга, но были они по всей стране, в крупных имениях, существовали и фазанники для коммерческих охот. Интересно отметить, что, несмотря на отсутствие охраны и подкормки, интродуцированный фазан держался в окрестностях Ленинграда до 1927 года.Пока трудно сказать, как проводились полевые состязания у спаниелей, но, во всяком случае, категория «полевых победителей» среди спаниелей на выставке 1913 года была.Первая мировая война нанесла большой ущерб собаководству во всей Европе, а у нас к ней добавились ещё две революции и гражданская война. Многие владельцы спаниелей эмигрировали. Императорская и великокняжеские охоты были национализированы Временным правительством, и в связи с экономическим кризисом ликвидированы, собаки были проданы с аукциона. Но среди выставленных на торги 3 октября 1917 года собак не оказалось спаниелей, как и некоторых других пород – сеттеров, норных. Они, очевидно, «разошлись по рукам» среди «своих» — служащих Императорской охоты и Дворцового ведомства. Когда снова начала налаживаться мирная жизнь, на выставках снова появились спаниели – в 1924 году на Ленинградской выставке их было 10, немногим меньше, чем до революции.Они были, как правило, без родословных, но при этом зачастую с хорошим экстерьером. Некоторые из них, как сейчас установлено, принадлежали владельцам, имевшим до революции отношение к Дворцовому ведомству. Сохранилось и некоторое количество собак с документами. Ирландский судья Хислин, проводивший в 1929 г. экспертизу в ринге спаниелей, отметил, что ленинградское поголовье «…отличается сухими хорошего рисунка, элегантными головами, свободными энергичными движениями, крепкими колодками…».Новый демократичный закон об охоте (право охоты было отделено от права на землю) расширил круг охотников с собаками. Оказалось, что для массового русского охотника спаниель чрезвычайно удобен, хотя и не имеет стойки – он не занимает много места в жилище, его легко перевозить в общественном транспорте. Популярность породы и спрос на неё стали расти. Этому способствовала пропаганда спаниелей известными писателями – М. М. Пришвиным (известны 4 его спаниеля) и В. В. Бианки (3 спаниеля). Детская книжка «Томка» писателя и художника Е. И. Чарушина о щенке спаниеля – без преувеличения, была известна каждому ребенку Советского Союза. Известный ленинградский скульптор Н. Ф. Вальдман (4 спаниеля, в том числе чемпионы выставок) делал керамические фигурки собак, послужившие моделями для массового производства.В Ленинграде ещё с дореволюционных времен действовала общественная организация «Общество любителей кровного собаководства», ОЛПС. Среди его руководства были и специалисты мирового уровня, эксперты международного класса. Членами ОЛПС был создан кооперативный питомник «Хэндсом», знаменитый своими черными пойнтерами, но занимавшийся, в том числе, и спаниелями. В 1923 году ОЛПС было преобразовано в «Ленинградское областное общество кровного собаководства» — ЛООКС. Эти общества занимались улучшением существовавшего поголовья, в том числе и спаниелей. В ЛООКС сформировалась активная и организованная группа спаниелистов (председатель Д. Л. Шведе). Ими были впервые в СССР проведены полевые испытания спаниелей (в 1929 году), которые затем проводились регулярно вплоть до Великой Отечественной войны, и послужили образцом для испытаний и состязаний в других городах страны.Московское поголовье спаниелей было меньше, состояло в основном из кокеров.ЛООКС пользовалось государственной поддержкой, имело хорошую материальную базу и неплохой бюджет, и даже доступ к иностранной валюте. И в 1927 году произошло важное для нашей породы событие: для ЛООКС был приобретен в Германии производитель, черно-пегий в крапе Альба фон Блюменталь. Его часто называют «полуспрингером», но это не совсем верно (об этом далее). Он происходил из собак известного питомника «фон Штрезерланд» заводчика Ханса-Хайнриха графа фон Штрахвица (Hans Heinrich Graf von Strachwitz). До Первой Мировой войны его питомник назывался «Дарлинг» и ориентировался на линии кокеров известнейшего английского заводчика Ричарда де Курси Пиля (питомник Боулдер (Bowlder)). Кокеры Р. де Курси Пиля были мало похожи на современных нам кокеров и сильно напоминали РОСов. Дело в том, что в конце 19-го — начале 20-го века этот отставной военный доктор, вместе с другими известнейшими заводчиками Филлипсом и Р. Ллойдом, оппонировал Кеннель-клубу (национальная кинологическая организация Великобритании) по основным вопросам развития породы кокер-спаниелей. Их альтернативная организация Спаниель-клуб отстаивала концепцию относительно крупных, более установленного Кеннель-клубом 25-фунтового лимита, собак. Для получения таких линий этими заводчиками использовалось прилитие крови других пород – в том числе английских сеттеров. Такие методы особо не рекламировались, но в условиях питомников они были возможны, знаем же мы о них из книги Г. С. Ллойда, сына Р. Ллойда.У спаниелей Спаниель-клуба появился ранее не встречавшийся окрас, по-английски «blue roan». У сеттеров он называется «блю-бельтон», у спаниелей — «черно-серый неконтрастный в крапе», кратко «черно-пегий в крапе». Для русского охотничьего спаниеля он является едва ли не основным. Питомник Р. де Курси Пиля «Боудлер» (Bowdler) дал несколько выставочных чемпионов Англии, наиболее известны из них Руфус (Rufus) Боудлер, его брат по матери Боб (Bob) и отец Боба Бен (Ben) Боудлеры. И не только выставочных. На английском полевом чемпионате 1908 года (тогда они проводились для всех пород спаниелей совместно) победила дочь Руфуса, Волхэмптон Джуди (Walhampton Judy). Цены на подрощенных щенков от Руфуса составляли в начале 20-го века 120–160 фунтов стерлингов, тогда как ружьё Пёрдэ стоило в то время 60–120 фунтов (тогдашний фунт стерлингов был равен примерно 7 граммов золота), вязка с ним своей собаки стоила 3 фунта. Бен и Боб Боудлеры ценились примерно так же, как и Руфус.Эти собаки встречаются в предках Альбы, в 6-8-м коленах, причём неоднократно, суммарно они обеспечили Альбу фон Блюменталь своей кровью более чем наполовину. К сожалению, пока не найдено фотографий Альбы фон Блюменталя, но известно, что его экстерьер послужил образцом при разработке послевоенного стандарта породы. Через несколько лет ЛООКСом был приобретен в Германии второй кобель, Цезарь фон Шмих, который также происходил почти полностью от собак «Боудлер», отчасти через питомник графа фон Штрахвица, отчасти через другие европейские питомники. Этот факт доказывает, что племенной сектор ЛООКС ориентировался на совершенно определенный тип спаниеля и хорошо разбирался в существовавших тогда линиях. Цезарь был ещё сильней, чем Альба, замкнут на Боба Боудлер.

 

 

 

«Боб Боудлер», Артур Вардль, 1906 г. (Боб Боудлер имел вес 12 кг, то есть превышал 25-фунтовый лимит)Оба кобеля не только активно использовались в разведении, но на них проводился сильный инбридинг – они оба вязались со своими потомками. В результате известные сейчас советские племенные спаниели 30-х – 40-х годов на 30-75% несли в себе крови Альбы и Цезаря, остальная же часть их генофонда досталась от дореволюционных спаниелей, которые тоже было неплохи. В Ленинграде племенной работой со спаниелями руководил известный ещё до революции кинолог С. П. Миклашевский, переводчик книги Лаверака о выведении породы английского сеттера. Сам Миклашевский более известен как владелец ирландских сеттеров, один из которых, Бой, был «лицом породы» и изображался в этом качестве на иллюстрациях всех дореволюционных книг (стандарт ирландского сеттера также переведен Миклашевским). Также, одновременно с Альбой, за рубежом, в Бельгии (в антверпенском питомнике Ханнекар) был закуплен как производитель кокер Самми оф Веземель, неоднократный призёр бельгийских выставок – представитель иной линии, предки которой происходили их питомника Г. Ллойда «оф Вайэ» (of Ware). Самми принадлежал охотничьей секции влиятельного спортивного общества ОГПУ «Динамо» и был зарегистрирован на Лубянке. Активными спаниелистами Москвы 20-х-30-х были М. К. Мамонтова и Д. Л. Ярошевский, владельцы спаниелей ленинградского и петербургского происхождения, оставивших заметный след в нашей породе. От их собак, а также от Брауна Н. Н. Феттера, происходят Джолли 1/с и Дженни 2/с – первые спаниельки, зарегистрированные во ВРКОС.В конце 30-х годов ЛООКС превратилось в крупного поставщика породистых собак разных пород для всего Советского Союза, спаниели массово вывозились оттуда в Москву, что вызвало даже жалобы ленинградских спаниелистов на недостаток щенков. Но, как оказалось позднее, тем самым порода была спасена.Вторая Мировая война почти полностью уничтожила племенной центр в Ленинграде. Погибли на фронте или умерли в блокаду почти все довоенные спаниелисты. В Ленинграде уцелело всего 7 спаниелей, из них только два довоенного рождения, записанных во Всесоюзную родословно-племенную книгу. Но благодаря потомкам спаниелей ЛООКС формирование породы было продолжено в Москве.В 1945 году в Москве образовалась секция спаниелистов при МООиР. Возглавил её известный эксперт В. Т. Дмитриевский. Восстановилась и ленинградская организация, её председателем стал А. С. Любош. К этому времени, несмотря на наличие племенного материала, породы как таковой ещё не было. Была попытка установить стандарт «спаниеля типа кокер», в 1925 и 1939 гг., но она была неудачной. Разработчики стандарта ориентировались на кокеров конца 19-го века, типа родоначальников этой породы Обо и Боб Обо, рост которых составлял 25–31 см, и установили предельный рост в 35 см. Наш спаниель этим ограничениям не соответствовал – наше поголовье было существенно крупнее.В войну и незадолго до неё в США и Англии был в конце концов конкретизирован стандарт кокер-спаниеля, который до того был чрезвычайно расплывчат, причем для США был разработан свой стандарт, а для Англии — свой. В них появились ростовые ограничения (верхний предел для кобеля – 40,6 см, а в США ещё меньше). Эти стандарты нам не подходили.В результате энергичной полемики между сторонниками мелкого и крупного спаниеля победила вторая точка зрения, и в 1949 году впервые был разработан тот стандарт породы, который действует с изменениями до сих пор, с ростом для кобелей 38–45 см. Поэтому на Западе нашего спаниеля частенько считают спрингером, хотя как раз спрингеров-то среди предков РОСа практически нет.До войны московское поголовье было излишне мелким, но к концу 40-х его рост удалось поднять, за счет сильного инбридинга на Альбу и Цезаря. Значительную роль в этом сыграли ч.Чарли 4/с Дмитриевского В.Т (сын Цезаря и внук Альбы) и Хэндсом-Юм Д. А. Ярошевского (сын Альбы), которые были завезены из Ленинграда. Оба они более чем наполовину несли в себе крови Альбы и Цезаря, и активно вязались, в том числе и со своими потомками. А вот потомство московского черного кокера Самми фон Веземель почему-то вязалось мало, видимо, оно не укладывалось в новый стандарт.Хотя в послевоенные годы в страну существовал приток племенного материала охотничьих собак из Европы, никакого сравнения с ситуацией, например, у немецких легавых не было. В племенную книгу вплоть до 1951 года записано всего 6 вывозных собак, практически все зарегистрированные в ВРКОС спаниели были потомками довоенных советских, причем процент крови Альбы+Цезаря составлял у них в среднем около 50%.На этот момент спаниели были довольно однотипными, что видно из описаний и сохранившихся фотоматериалов. Основным окрасом был черно-пегий, точнее, тот самый неконтрастный черно-пегий в крапе – в таком окрасе было до 70% поголовья. Было также некоторое количество кофейно-пегих, и — единично — трехцветных, черных, рыже-пегих и золотистых. Все эти окрасы встречались у предков Альбы и Цезаря. В 50-е годы импорт из Европы существенно усилился. Это были и купленные там нашими военнослужащими, и реквизированные в Германии государственной комиссией под руководством А. П. Мазовера. Выставляемые в это время на рингах собаки были разнокалиберны, варианты окрасов разнообразны, не у всех были полные родословные. Но в это время уже действовал стандарт, и в разведение попадали только подходящие под него. Импортные спаниели включались в подсобные племенные книги, а проверенные по качеству потомства – и в Всесоюзную (потом во Всероссийскую) родословно-племенную книгу. Но они уже не повлияли существенно на генофонд советской популяции, поскольку никто из послевоенных спаниелей уже не использовался в качестве производителей так интенсивно, как Альба или Цезарь, тем более не применялся и тесный инбридинг. Поэтому в последние десятки лет возникшее в 60-е разнообразие удалось снова «привести к общему знаменателю». Скорее всего потому, что тесно заинбридированные производители давали потомство «в себя» и легко «перешибали» крови неродственным им собакам.Племенной состав пополнился, тем не менее, некоторыми интересными собаками. Из Австрии были завезены однопометники Зорька Акчурина и Пират Боброва из известного питомника Майерпетц, которые происходили от знаменитых кокеров Ллойда питомника оф Вайе (of Ware). Сын Пирата – ч.Санчо 95/с — уже нес наполовину кровь довоенных спаниелей, и дальше разбавление только усиливались. Номинально линия ч.Санчо 95/с – в настоящее время одна из самых распространённых у нас, его потомки по прямой мужской линии есть в Санкт-Петербурге и московском о-ве «Динамо» (например, через Барея). В конце 50-х в Москву был завезен из Латвии Лорд Бровцина, ставший благодаря своему правнуку ч. Минору Н. А. Валова родоначальником ещё одной линии. Ярким продолжателем её является ч. Чарли III Г. Ф. Михайлова, обладающий ярким породным экстерьером и рабочими качествами, которые он устойчиво передавал многочисленному потомству. Один из известных потомков ч. Чарли III – ч. Нильс Ромашкова, имеющий много потомков в Москве и по всей стране, а также на Украине.  Но статистически доля крови самого Лорда в его нынешних потомках незначительна. Других новых линий в 50–60 годы в породе не образовалось, основными оставались линии, восходящие к тем же Альбе и Цезарю. И сейчас в Москве и Подмосковье распространена линия ч., п.ч., ч.п. Аргуса III Прошина – чемпиона породы рубежа тысячелетия, по прямой линии потомка Альбы фон Блюменталя, а если взглянуть глубже в историю – то чемпиона Великобритании Руфуса Боудлер.Линия ч. Чарли 4/с (то есть Цезаря фон Шмих) в центральном регионе России, к сожалению, пресеклась, но его гены до сих пор составляют значительную долю генофонда русского охотничьего спаниеля. Так наша порода стала называться после 1972 года, до того она называлась просто «спаниель» (до войны – «спаниэль»). В том же 1972 году прекратился и прилив кровей иностранного племенного материала (до того происходил взаимообмен с породой «английский кокер»), а также ужесточились требования для включения в племенной состав.С конца 40-х годов в стране ожила система полевых испытаний и состязаний, были приняты племенные положения, разрешающие допуск в племя только спаниелей, проверенных по рабочим качествам. Это важный момент в жизни нашей породы. До недавнего времени у нас были почти неизвестны генетические тесты на наследственные заболевания, но порода, тем не менее, в этом отношении довольно благополучна. Отчасти это элемент везения – наши «родоначальники» оказались, например, свободны от такого явления, как «синдром внезапного бешенства». Но главным образом это заслуга постоянной проверки полевых качеств, проверки, которой не могут выдержать собаки с физическими или психическими отклонениями, и системы бонитировки на выставках, когда призовые места зависят не только от экстерьера, но также и от результатов по полю и качества потомства.Вот так у нас в стране сформировалась особая порода спаниелей, хорошо отличимая от других современных пород, с которыми наш РОС имеет общих предков. И через 60 лет после официального утверждения породы, и более чем через сто лет после приезда сюда предков русских спаниелей – и мы, и наши ушастые друзья – уверенно смотрим в будущее.

 

по материалам сайта: http://my-cocker.ucoz.ru/